0:00

Пресса

Архив RS. Александр Кутиков: «Мнение большинства меня никогда не волновало»

Расскажите о новом альбоме.

АК: Если рассказывать с самого начала, то получится долгая история, потому что я начал заниматься альбомом достаточно давно, но в силу того, что я не большой мастер написания текстов и стихов, то больше всего времени с точки зрения процесса отнимает нахождение соавтора и написание текстов. Как правило, я работаю чаще всего с Володей Ткаченко из группы «Ундервуд». У нас с ним сложилась определенная система работы, которая предусматривает энное количество вариантов его первоначальных ассоциаций как поэта относительно моей музыки, которую я предлагаю ему в качестве предполагаемой песни. Потом мы рассматриваем эти варианты, я пробую с музыкантами «Нюанса» что–то спеть, мы переделываем, еще раз переделываем, и, наконец, находим тот вариант, который становится песней. Поэтому, к сожалению, уходит очень много времени. Плюс, когда мы с «Нюансом» рассматриваем те темы, которые я им предлагаю к рассмотрению без текстов, очень часто получается так, что аранжировки, которые мы придумываем к песням, на которые не написан текст или не до конца написан, не очень точно попадают в настроение стиха, и приходится многократно переделывать их до тех пор, пока песня не примет законченную форму – когда музыка и слова, с моей точки зрения, становятся единым целым.
В этом смысле я человек очень придирчивый и субъективный. Зная самого себя, я стараюсь контролировать свою субъективность. Для меня процесс создания песен остается сложным. Именно поэтому все это занимает большое количество времени, но, с моей точки зрения, это полностью оправданно, поскольку все что я делаю – делаю для себя, я являюсь главным потребителем того продукта, который сочиняю и продюсирую. Мне приятно, когда это нравится другим людям, но в первую очередь, оно должно нравиться мне. Меня никогда не волновало мнение большинства по любым вопросам, включая профессиональные.

Вы уже знаете, кто займется оформлением обложки будущего альбома?

АК: Да, уже есть человек, с которым мы переговорили на эту тему. Сначала я хотел использовать понравившуюся мне фотографию моей дочери, но потом понял, что она слишком агрессивно–пессимистична. В тот период, когда она мне понравилась, мне казалось, что она подходит под стилистику альбома. Сейчас я понимаю, что это должно быть что–то более философское и спокойное, поскольку философия вообще предполагает состояние покоя, иначе это не философия, по моему мнению. Вот такой буддийский подход в некотором смысле, хотя я по вероисповеданию не буддист.

Несколько лет назад в одном из интервью вы говорили, что «без любви и без Бога музыка не напишется». Не изменился ли этот тезис с годами? Когда он зародился в вашей душе?

АК: Нет. Как пошло с самого начала так все и происходит. Без любви и без какого-то божественного космического участия, на мой взгляд, не создается ни одно произведение искусства в мире – в любом виде искусства, в любом жанре.

Как вы познакомились с Владимиром Ткаченко?

АК: Это было достаточно давно, но внимание мое на него обратил Андрей Макаревич, поскольку на его взгляд это была одна из немногих новых групп – а тогда она была достаточно нова для российского слушателя – которая пишет стихи, а не просто тексты. Я послушал и удивился – это действительно так. Когда мы познакомились с ребятами, они поразили меня своей фантастической искренностью – как в своих песнях, так и в жизни. Вот то соответствие, которое происходит крайне редко – очень часто случается, что художник в своих произведениях один, а в жизни совсем другой. И соответствие того, что они пишут, и их мироощущения в обычной жизни – вот то, что меня порадовало. Удивило и порадовало. Так мы и стали сотрудничать.

В том же интервью вы говорили о зависти как о «корне зла», причине застоя нашей страны и общества в целом. А как же быть с музыкой? Что движет музыкантами, на ваш взгляд, в наши дни?

АК: Ну, конечно, когда человек завидует, он не может объективно оценивать себя самого. По природе своей зависть – это чувство, основанное на неполноценности того, кто завидует. Это интеллектуальная неполноценность. Интеллект является главным элементом, помогающим оценивать свое личное творчество. Если ты начинаешь кому-то завидовать, это значит, что внутри тебя происходят неверные процессы, ты не можешь правильно оценить себя, так как интеллект в это время переживает за другие процессы – он отвечает за зависть. Не надо никому завидовать – у каждого свой путь, а у каждого пути – свой конец и свое начало. На пути у каждого случаются и неудачи, и радости, и горести. Надо заниматься своим собственным путем, а не смотреть на то, как идут другие, и завидовать этому. У кого-то больше успеха, у кого-то меньше, у кого-то больший талант, у кого-то меньший. Надо радоваться тому, что дано тебе, и жить в радости с тем, что дано тебе по рождению и дано тебе от Создателя.

Вы говорите, что не обращаете внимания на мнение большинства, но, тем не менее, довольно точно определяете, какая песня станет хитом. В чем секрет?

АК: Это тоже определенная способность – когда слушаешь произведение, что-то внутри тебе говорит: «Вот это будет популярно, а вот это будет популярно в узкой группе, а это – просто неудачная работа». Это то, что, скорее всего, по прошествии большого времени я могу назвать продюсерским талантом – потому что у продюсеров тоже должен быть талант.

А если песня изначально неудачная, можно ее как–то докрутить?

АК: Если она совсем плохая, ее можно сделать не совсем плохой – это безусловно. Любой продюсер может это сделать. Грамотный, качественный и талантливый продюсер. Да, он понимает, как, так скажем, прикрыть недостатки и подчеркнуть те небольшие достоинства, которые есть. Часто это срабатывает. Часто неудачные с точки зрения автора произведения пользуются успехом у публики после хорошей работы продюсеров над этими произведениями.

Почему, по вашему мнению, редко пишете стихи?

АК: Потому что мой внутренний цензор не позволяет мне писать плохие стихи, а хорошие у меня не получаются. Поскольку я вырос в окружении очень талантливых людей в области слова – поэзии – среди моих друзей есть достаточное количество тех, кто это делает не просто профессионально, но профессионально и талантливо. Видя это, то, что я придумываю, я могу только предложить своему соавтору в качестве «настроения» и возможной темы, но ни в коем случае это не становится окончательным текстом. На будущей пластинке, в частности, есть две песни, в которых я написал по куплету – первому куплету. И потом уже редактировал, так сказать, своих соавторов, вносил какие–то изменения, компилируя их с теми вариантами, которые были предложены мне моим соавтором. Это вот мой обычный метод – редакторский.

А Вадима Демидова вы как нашли?

АК: Вадима Демидова я нашел просто через интернет. Я услышал его альбом, он мне понравился. Я написал ему на фейсбуке, мы подружились. Он очень талантливый человек. Он талантлив не просто как музыкант и поэт – он вообще талантливый человек: разбирается в искусстве, в живописи, он хорошо пишет, он талантливый журналист. В общем, достаточно редкий для сегодняшней провинции. Интеллигентный, талантливый дядька. Мне было достаточно интересно с ним работать.

А в принципе вам интересно проводить время на фейсбуке?

АК: Нет, на фейсбуке мне не интересно. Был период, когда меня интересовал фейсбук поскольку мне хотелось почувствовать, чем дышит сегодняшнее поколение, которое все это придумало и в этом во всем живет. Потом я понял, что моя жизнь интереснее чем то, что происходит в фейсбуке, и тратить время на виртуальное общение, всякие рассуждения и так далее, с моей точки зрения, непродуктивно. В том смысле, что я за это время могу придумать что–то новое. Непродуктивно с точки зрения мысли. Я это время лучше потрачу на обдумывание того, что прочитал и на чтение. Впрочем, я заглядываю туда с интересом, иногда даже позволяю себе реплики, иногда очень вежливо пытаюсь говорить с абсолютно невоспитанными невеждами и весьма недалекими людьми, которых и на фейсбуке хватает. Говорят, что на Одноклассниках их еще больше, Вконтакте – так вообще катастрофа.

Если продолжать тему взаимодействия с интернетом – как вы относитесь к созданию iTunes? Нравится ли вам сама задумка?

АК: Перенос продаж в цифровое пространство – это вынужденная история. Хорошая или плохая –сложный вопрос и долгий разговор. Во всем есть и положительные, и отрицательные моменты. До этого сервиса цифровое пространство существовало в совершенно пиратском формате. iTunes предложил новую модель существования – аналог стандартной схемы реализации интеллектуального продукта. Ведь не все авторы, исполнители и группы хотят, чтобы их произведения распространялись бесплатно. Особенно, если эти люди добились известности. За все в этой жизни нужно платить. Халява всегда потом выходит боком, например, для нынешней музыкальной индустрии. За последние двадцать лет работы интернет-комьюнити превратило интеллектуальную собственность в области музыки в ничто. Она бесплатна, она всеобща. То, что я придумал, сразу становится общим. И оно может стать общим только по моему желанию. Если это единственный способ заработать себе на хлеб, то за это надо платить. Нельзя быть художником и одновременно токарем. Это такая советская власть – в худшем ее варианте. «Все вокруг народное, все вокруг – мое». Никому ничего не принадлежит, но все мое. Нехорошая история.

Часто в вашей биографии указывается тот факт, что вы хотели поступить на журфак. С чем связано это желание? С какими журналистами вы были хорошо знакомы?

АК: Да, было такое дело. Поскольку я работал в Радиокомитете, я много общался с хорошими журналистами. Был такой, на мой взгляд, совершенно уникальный человек, обозреватель в редакции «Юности» – Максим Кусургашев по кличке «Большой Татарин». Его знали все. Он есть в истории Радиокомитета. Я сотрудничал с Адой Якушевой, женой Визбора – она потом как раз вышла замуж за Максима. Очень много было очень интересных и талантливых людей, которые меня очень многому научили, научили меня правильно читать. Я достаточно юным созданием пришел в Комитет радиовещания и телевидения – в 18 лет я начал уже самостоятельно работать. Это общение с очень образованными людьми помогло мне понять, как надо развиваться интеллектуально – в итоге я понял, что для этого необязательно поступать в институт. Могу сказать с гордостью для себя, что очень многие мои друзья, закончившие ВУЗы, не знают и половины того, что знаю я.

Если бы не «инвалидность по пятому пункту», вы бы все–таки поступили и закончили институт?

АК: Не думаю, не настаиваю на этом. «Инвалидность по пятому пункту», скорее, мешала мне в работе. Был случай, когда меня не приняли на работу, так скажем, на Киностудию Министерства обороны звукооператором и звукооформителем. Для меня два месяца держали место. Руководители звукового цеха хотели, чтобы я пришел – я подходил им как специалист, и действительно был бы хорошим звукооператором и звукооформителем. Но подполковник – начальник отдела кадров – сказал прямо: «Вам в глаза или как?» Я говорю: «Давайте в глаза». «Здесь евреев не было, и не будет». Ну, я хотел взять что–то тяжелое и вмазать ему промеж глаз, поскольку я шел туда по рекомендации моего деда. Дед–то у меня хоть был и еврей, но делал революцию - с 1919 года был членом компартии, был одним из пяти помощников первого коменданта московского Кремля Малькова. Много чего интересного в жизни моих дедушек-бабушек, прадедушек-прабабушек было. Потом я стал относиться ко всему этому спокойно.

А боксерский опыт в жизни помогал?

АК: Боксерский опыт всегда помогает. Боксерский опыт – это, в первую очередь, характер. Не просто крепкие кулаки, а характер и умная голова. Потому что глупые боксеры серьезных достижений поиметь не могут. Бокс – это быстрота мышления, потому что это не просто какие–то рефлекторные заученные движения, а скорость мысли. Вот скажем, когда Рой Джонс боксировал в свои лучшие годы, было просто удивительно на него смотреть: он обыгрывал, обманывал, передумывал своего противника на ринге. Это его, скажем, неповторимость. В те советские времена я глупых боксеров не встречал. У нас был друг семьи, трехкратный чемпион Европы в тяжелом весе, Андрей Абрамов. Я в силу определенных художественных способностей в детстве очень неплохо лепил – рисовать не умел, а вот лепил здорово. Так вот, Андрею я слепил большую копию его самого и подарил. В общем, во многом благодаря ему я начал заниматься боксом. Мне объяснили, что драка – это не бокс, бокс – это не драка, но если ты научишься боксировать, то в драке тебе равных не будет. Я это понял, так и получилось.

Больше не лепите? Говорят, что руки не забывают.

АК: Нет, это все детский опыт. Забыто-заброшено. Это время, да и таланты мои в изобразительном искусстве мизерные и, скажем, тратить время на это мне не интересно. Например, Андрей Макаревич – мой старый друг, брат – он действительно хорошо рисует. И в 16 лет, когда мы с ним познакомились, он восхищал меня не только стихами, но и своим умением рисовать. Я приходил на уроки рисования в Архитектурный институт и видел, насколько его рисунок отличается от рисунков его многих собратьев по группе. Отличается в лучшую сторону. Так что его некое возвращение к живописи и графике мне абсолютно понятно – у него очень хорошая рука, и он очень талантливый график.

Если бы сейчас у Вас было достаточно времени на изучение нового навыка – чем бы вы занялись?

АК: Я изучил бы как можно глубже звукорежиссуру и музыку.

Все о музыке?

АК: Да, все о музыке. Во мне живет несостоявшийся композитор классической музыки. Я начинал свое обучение с классики, всегда ее любил и до сих пор люблю, неплохо знаю и до сих пор слушаю.

Есть вероятность, что вы вернетесь к классике?

АК: Я хорошо знаю эту музыку, и понимаю всю глубину своей некомпетентности с точки зрения написания классических произведений.

Но Маккартни же научился?

АК: Я не буду говорить ничего по поводу попыток Маккартни стать композитором классической музыки. Я не буду оценивать его, так скажем, работы. Он молодец, он пробует себя в этом виде музыкального искусства, но я, откровенно говоря, не считаю эти опыты удачными.

Обратимся к классике русской литературы. Вы принимали участие в записи рок–оперы Александра Градского по мотивам романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Понравилось ли вам участие? Не жалеете, что опера так и не была поставлена на сцене?

АК: Я думаю, что это должно было бы расстроить Сашу Градского, но в силу того, что Саша все изваял так, что он является главным героем, исполнителем и так далее, то сложность постановки, наверное, была связана именно с ним. «Мастера и Маргариту» я любил всегда. Это был один из моих самых любимых романов. Скажем, с Лешкой Романовым мы познакомились благодаря «Мастеру и Маргарите». Нам было лет по 16, я сидел и читал роман в баре «Октябрь» недалеко от дома, тогда этот роман был запрещенным, я читал его в ксерокопии, мне его дали всего на сутки. Взял себе чашку кофе. Ко мне подошел лохматый такой, высокий Лешка, говорит: «У тебя свободно здесь?» Лохматые – хиппи – они же все такие, «Привет!» – «Привет». Говорю: «Садись». Спросил, что читаю. Так и познакомились, разговорились. Уже потом он рассказал историю, что ему стало интересно, что я там читаю: чашка кофе, сидит лохматый парень, читает книжку – как–то совсем не советская обстановка. И он решил подойти и познакомиться. Ну, если книжку читает, значит, все-таки мозги в голове есть.

Заход к нужному человеку с Эбби–Роуд делается примерно так же?

АК: Конечно. Время идет, человечество не меняется – с точки зрения психологии отношений. Если присмотришься к ним, найдешь хороших людей, поймешь, чем их можешь порадовать. И радуешь. И они становятся если не твоими друзьями, то хорошими товарищами, и получается такой очень добрый человеческий коннект.

А чем можно порадовать конкретного человека?

АК: Во–первых, своим вниманием. А во–вторых, правильным разговором, неоднократным, ненавязчивым, вовремя. И правильно предложенным подарком. Это я в Японии понял, в 1987 году. Пришел в магазин, у нас денег было мало, а мне нужно было купить аппаратуру, которой в Советском Союзе не было. Когда пришел в магазин, понял, что у нас денег не хватает. Поскольку я был с переводчиком из посольства, то попросил его задать вопрос хозяину магазина. На уровне интуиции идея возникла: «Позволит ли хозяин магазина сделать ему подарок?» Это Восток, принимающий подарок становится обязанным. Если ты просто даешь подарок без спроса, то это воспринимают как взятку. И ты спрашиваешь. Если человек хочет стать тебе обязанным, то ты даришь ему подарок. У меня были две маленькие банки черной икры – те, которые разрешалось вывозить из страны, – и я этому японцу их и подарил. Я тогда не только двухкассетник купил, но и еще кучу всего, что он предложил. Оказывается, для него это был не просто подарок, а какая–то фантастика. И на Эбби–Роуд такая же история, только банки были побольше, а реакция та же! Даже за прощальный банкет ни копейки не взяли.

Александр Кутиков

Московский концерт музыканта состоится 16 ноября в Московском международном Доме музыки

Дискография артиста доступна в Apple Music

Архив RS. Александр Кутиков: «Мнение...

В 2015 году известный широкой аудитории прежде всего как участник «Машины времени» музыкант встретился с Rolling Stone и рассказал о ...

читать полностью

Александр Кутиков: «Спартаковские фаны —...

Музыкант группы «Машина времени» и болельщик «Спартака» Александр Кутиков прокомментировал акцию болельщиков красно-белых ...

читать полностью

«Вот назвали Макара “врагом народа”, и...

УЧАСТНИК И ПРОДЮСЕР «МАШИНЫ ВРЕМЕНИ» О ТОМ, СКОЛЬКО СТОИТ ЗАПИСЬ НА ABBEY ROAD, И О ТОМ, ЧТО ВЛАСТЬ ЗАБЛУЖДАЕТСЯ

31 мая в «Лужниках» ...

читать полностью

Рок исполнитель Александр Кутиков спелся с...

Александр Кутиков и группа «Нюанс» побывали в гостях программы «Вторая смена» на «Нашем радио». Они рассказали читателям НСН...

читать полностью

«Не боюсь разговаривать с самим собой. Мне...

«Не боюсь разговаривать с самим собой. Мне есть что сказать и что услышать»
Александр Кутиков — о первом отпуске, дружбе, Макаревиче,...

читать полностью